Пять тысяч диверсий дяди Пети
Самый известный партизан Великой Отечественной обманул смерть с помощью... чучел
 Герой Советского Союза Антон Бринский |
 Герой Советского Союза Антон Бринский |
Герой Советского Союза Антон Бринский — пожалуй, самый известный партизан Великой Отечественной и разведчик, чье имя ставят рядом с Зорге. В 1941 году попав в окружение в лесах Белоруссии, он, не имея связи с Москвой, обошел десятки километров и наладил работу партизанских отрядов в 11 областях! За два года люди «дяди Пети» совершили 5 000 диверсий, отправив под откос 800 фашистских поездов, взорвав множество дорог и мостов. Дав клятву товарищам, после войны Антон Петрович запечатлел их подвиги в своих десяти книгах. В июне 2011 года у Бринского — сразу две памятные даты: 105 лет со дня рождения и 30 лет, как его не стало.
Не стать шпионом помог Жуков
Крестьянский сын Антон уже в 12 лет оставил родную украинскую деревню Андреевку и ушел в город — учиться кузнечному делу. А в 22 года Бринский начинает свою почти 30-летнюю воинскую службу.
В 1938 году он чуть не погорел. Кому-то не понравилась его «не украинская» фамилия, и в Бринском заподозрили польского шпиона.
- Помог Жуков, который знал его по Первой конармии, где отец дослужился до комиссара конно-артиллерийского полка, - рассказывает Антон Антонович Бринский, сын героя. - Случайно встретив его в сопровождении конвоиров, Георгий Константинович силой своего авторитета воспрепятствовал абсурдному обвинению.
22 июня 1941 года Бринский встретил в Западной Украине, в приграничной крепости Осовец. Еще накануне 35-летний Антон Петрович с блеском участвовал в дивизионных соревнованиях по стрельбе, гарцевал на коне и лихо рубил лозу. А в четыре часа утра проснулся от звона стекол, которые выбило взрывной волной. Бринский объявил по части тревогу. Быстро организовал эвакуацию жен и детей военных, велел раздать оружие мирным жителям, а сам занял место в башне танка и двинулся навстречу врагу. В первом же бою он расстрелял по его огневым точкам весь боекомплект — 71 снаряд. За что потом командир его пожурил: «Романтик ты, а не воин. Твое место — командира, а не стрелка. Ты должен управлять боем».
- Все эти решения отец принимал на свой страх и риск, поскольку связь с центром была парализована с самого начала, - рассказывает Антон Антонович. - Оборону держали из последних сил. Но на третий день был получен приказ: отступать, взорвав за собой железнодорожный мост.
Потеряв связь с командирами, Бринский с 2 000 человек решил отходить в район Пинских болот. Отступая, попутно давали бои врагу. Попав в окружение, засели в лесу. Есть было нечего, поэтому в ход шли собственные лошади, которых варили в касках без соли.
Вскоре с самолетов в лес сбросили газету с речью Сталина, в которой он призывал к партизанским методам борьбы. С другим офицером, Линьковым по прозвищу Батя, «дядя Петя» отправился в 600-километровый обход по Витебской и Пинской областям. В каждой деревне выходили на связь с местными партизанскими отрядами, а где их не было — создавали группы народного ополчения. И вот первая операция - налет на местечко Холопеничи и два разогнанных вражеских батальона.
- Налет был исключительно дерзкий, - рассказывает Антон Антонович. - Зашли в деревню средь бела дня и обстреляли немцев, когда те обедали.
И началось. Один за другим летели под откос эшелоны, полыхали склады, мосты и линии связи, разгонялись фашистские управы, карались полицаи. К осени 1941-го Бринский сколотил семь диверсионно-террористических групп общей численностью 200 человек. А к апрелю 1944 года в партизанском соединении «дяди Пети» насчитывалось три тысячи человек.
Нагнали на фашистов страху... зубным порошком
Как-то Бринский с товарищами чуть не пали жертвами предателей. В одной из деревень у них были связные - наши военные, которые для отвода глаз числились в немецкой полиции. Как-то они прислали в отряд мальчишку с вестью, что на явочной квартире для партизан припасены продукты и оружие. Но как только «петинцы» зашли в хату, полицаи начали ее обстреливать.
Бринский с людьми укрылись в сарае. Когда немцы подошли к дверям, Антон Петрович выскочил оттуда и с криками «За Родину, за Сталина!» забросал врагов гранатами. Уложил сразу шестерых, а остальные выскочили на улицу и открыли по сараю огонь.
Надо было думать, как выбраться из своего убежища. Партизаны связали несколько чучел и выставили их наружу. Полицаи тут же обстреляли их, благодаря чему люди Бринского поняли, где находятся огневые точки врага. Выбрались через сарай на огород, для устрашения размахивая пустыми бутылками, и бросились врассыпную по льду озера. После этого Бринский записал в своей книжке: «Не бросай оружие, сопротивляйся, тогда ты имеешь шанс на жизнь — и ты победишь!»
После этого «второго рождения» Антон Петрович и дал товарищам клятву: если выйдет из военного пекла живым, то обязательно напишет об этом книгу.
...В марте 1942 года с партизанами вышла на связь Москва. С самолетов выбросили груз — 400 кило взрывчатки и мины. Перед 1 Мая «петинцы», переодетые женщинами, развесили около гестапо и домов полицаев заминированные красные флаги. Много врагов полегло, пытаясь их снять. А в 1943 году флаги Бринского провисели целых 20 суток — немцы боялись к ним приближаться. Хотя на самом деле эти флаги не несли никакой угрозы. Партизаны попросту позабавились: натянули к ним парашютные нитки, окопали и обсыпали зубным порошком.
Партизанская жизнь была полна лишений. Жили в сырых землянках впроголодь. Но на годовщину Октябрьской революции предприняли все усилия, чтобы отметить праздник мясным ужином. А, взорвав маслозавод, прихватили сливок и всю ночь вручную сбивали масло.
Иной раз, меняя дислокацию, по трое суток шли по болотам, по пояс в воде. И каждый тащил на себе по 20 кило взрывчатых веществ.
В первые железнодорожные мины, так называемые «рапиды», укладывали по по 3 200 грамм тола и закладывали под рельса между шпалами. Подрывные пятерки Бринского выходили на дело с наступлением темноты и за несколько часов пускали под откос 2-3 поезда. Взырывчатку тоннами выплавляли на самодельных заводах. В качестве сырья прекрасно сгодились фашистские трофеи.
Помимо взрывчатки, Бринский предложил бить врага еще и хитростью. «Когда я заговорил о пилах, топорах, баграх, веревках, ножах, все были недовольны. Считали, что это ерунда, а не средство борьбы», - читаем мы в записной книжке дяди Пети. Но скептицизм иссяк, когда при помощи пил и топоров уничтожалась связь, а диверсии на железной дороге прекрасно совершались при помощи багров и веревок.
Благодаря Бринскому выжили три тысячи еврейских семей, которых фашисты подвергали самым жестоким притеснениям. Партизаны укрывали их в так называемых «цивильных» лагерях в лесу, где евреи продолжали заниматься ремеслом.
«Где баба, там беспорядок»
Не все командиры партизанских отрядов показали себя с лучшей стороны. Кто-то ударился в веселую нетрезвую жизнь, кто-то скоропалительно «женился». Наблюдая падение нравов, дядя Петя издал так называемое распоряжение «о женихах». «Когда страна по колено в крови, находить развлечение в женщинах недопустимо, - писал он. - На войне боец должен быть лишен женщин, потому что он теряет половину треудоспособности. Мы придерживались закона запорожцев: «где баба — там беспорядок». Позднее Бринский писал о себе, что никогда «не занимался женским спортом».
Нетерпим дядя Петя был и к другим «развлечениям». Как-то, увидев своих за игрой в дурака, отобрал и сжег карты. Также он требовал от бойцов соблюдения «сухого закона». Он считал, что вино ослабляет дисциплину и развязывает язык.
- Папа был образцом в личном поведении и мог с любого требовать, не боясь упреков в свой адрес, - вспоминала одна из его дочерей Тамара.
Два года активной партизанской работы сильно подкосили здоровье Бринского. У него болело сердце, отнимались ноги, на нервной почве он потерял голос и мог говорить только шепотом. Поэтому весной 1944-го, удостоившись звания Героя Советского Союза, Антон Петрович был направлен в тыл.
За «дефицит» расплатился пощечиной
Но годом ранее была еще одна кратковременная командировка в Москву, когда Бринский употребил все время и силы, чтобы разыскать жену и троих детей. С ними он расстался 22 июня 1941 года и с тех пор не имел о них известий.
...В день начала войны сажая своих в грузовик, Антон Петрович подал им одеяло и... фотоальбом. Как оказалось впоследствии, не зря.
- Когда мама выбралась в Рыбинск, в военкомате ей не хотели давать проездные документы, - рассказывает Антон Антонович. - Тут и пригодился альбом, где было фото отца в форме. Когда военком стал вертеть снимок в руке и говорить: «А чем докажете, что это ваш муж?», трехлетний Толик протянул руку и закричал: «Отдай папу!» Военком заулыбался и тут же выправил документы.
В сибирской эвакуации семья Бринского прожила три тяжелых голодных года. Умер маленький Толик, а 10-летняя Тамара поседела. Жена Анна Васильевна несколько раз ходила к гадалкам и ненадолго успокаивалась, слыша: «Жив». Она носила фотографию мужа в платочке на груди, а его старую гимнастерку хранила под подушкой, чтобы ощущать родной запах любимого человека.
Антона Петровича и Анну Васильевну — они называли друг друга Тося и Нюся - связывала большая любовь. Детдомовку Нюсю, с которой они родились в один день — 10 июня, он нашел в украинской деревне.
...Воссоединилась семья в мае 1944-го. Прослышав, что в городок приехал Герой Советского Союза, местный глава тут же прислал ему телегу с дефицитными продуктами. Но Бринский завернул подношение. Сказал: «Быстро собирай все это и гэть со двора!» А потом съездил к чиновнику и, как он сам выразился, «влупашил» пощечину. Не мог простить, что тот палец о палец не ударил, чтобы спасти его семью от голода и лишений.
Для Бринского не было чужого горя.
- Папе выдали целую пачку денег трешками — жалованье и отпускные, - вспоминала дочь Валентина. - В то время по электричкам ходили калеки войны: слепые, без рук, без ног, с опаленными порохом лицами. И отец каждому выдавал по денежке. Когда доехал до дома, от пачки осталась половина.
Война превратила Антона Петровича в комок нервов.
- Когда папа увидел, что соседский мальчишка углем выводит на заборе свастику, он схватил его за шиворот и приказал немедленно стереть эту «гадость», - вспоминала дочь Валентина. - В таком гневе мы отца никогда еще не видели...
И еще была у него одна особенность - Бринский не любил пользоваться привилегиями Героя Советского Союза. Всегда выстаивал свою очередь. Объяснял это так: «А, может, здесь стоит вдова или мать убитого на войне?»
«Когда Сталин умирал, Бринский праздновал»
В год Победы Антон Петрович окончил курсы командиров полков и получил назначение в наши Гороховецкие лагеря. Там в семье Бринских случилось пополнение — в августе 1945-го родился Антошка. Антон Петрович так торопился доставить жену в роддом, что когда машина заглохла, понес ее на руках.
Затем Бринского перевели в казармы в Горький и дали две комнаты в доме №46 по улице Грузинской. Приходя со службы домой, он садился писать и работал за полночь. Литературный труд захватила его, и в 1954 году Бринский вышел в оставку в звании полковника. Полностью переключиться на любимое дело помогла несчастливая и одновременно счастливая случайность.
- 4 марта 1953 года мы праздновали две свадьбы: серебряную — родителей и мою, - вспоминает дочь Тамара. - На следующий день умер Сталин, и кто-то из сослуживцев написал на отца кляузу, что в то время, как товарищ Сталин умирал, товарищ Бринский праздновал. Нервы отцу потрепали, у него вновь разошлись старые болячки...
А в 1954 году вышла первая документальная книга Бринского, которая была моментально раскуплена - «По ту сторону фронта».
Когда в 1971 году супруги въехали в квартиру на Володарского, Антон Петрович очень радовался, что у него, наконец-то, появился кабинет. Он писал всегда и везде. Даже отдыхая на теплоходе, запирался в каюте и работал. При этом почему-то называл себя «неписучим».
Год за годом из-под его пера выходили новые книги партизанской летописи. Благодаря ему люди узнали о подвигах более пятисот его соратников, в числе которых были и наши земляки. Бринский продолжал писать, даже когда практически полностью ослеп.
«Пора собираться к Анне Васильевне»
В 1976 году не стало Анны Бринской. Антон Петрович тяжело переживал смерть жены. Днем молчал, а ночами плакал. Когда дети вызвались поставить на могиле лавочку, он отказался. Сказал: здесь надо только стоять.
На 75-летие Бринского в 1981 году съехались его боевые товарищи. Было много воспоминаний, переживаний, эмоций... Проводив гостей, Антон Петрович обронил: «Пора собираться к Анне Васильевне». Эти слова оказались пророческими: спустя четыре дня он скоропостижно скончался от отека легких, вызванного сердечной недостаточностью.
Прощание с Бринским вылилось в многолюдное шествие. Похоронили героя на Бугровском кладбище. На его могилу дочери привезли горстку земли из той самой белорусской деревни, где он некогда попал в засаду и дал клятву когда-нибудь написать об этом.
Вот уже 70 лет на Западной Украине — даже при нынешнем подъеме националистического движения - имя «дяди Пети» помнят и чтут. Антону Петровичу установлен памятник в райцентре Маневичи на Волынщине. В нашем городе имя Бринского носят улица в Верхних Печерах, дом культуры и детская библиотека. Дочь Тамара вспоминала:
- Когда папы не стало, один разведчик сказал мне: «Гордись, редко бывает, чтобы о командире говорили только хорошее, как о твоем отце».
Досье
Антон Петрович Бринский — полковник, Герой Советского Союза, писатель. Родился 10 июня 1906 года. Окончил Минское кавалерийское училище, курсы командиров полков и командиров дивизий. В 1941-42-х воевал в составе разведывательно-диверсионного формирования Разведуправления Генштаба Красной Армии. Награжден тремя Орденами Ленина, Красного Знамени, Красной Звезды, польским серебряным крестом Грюнвальда. Автор книг «По ту сторону фронта», «Боевые спутники мои», «Девчонка из Марьиной рощи», «О друзьях-товарищах» и других. Член Союза писателей СССР. Скончался 14 июня 1981 года.
Кстати
На протяжении всей жизни Бринского преследовал неутомимый враг - дважды Герой Советского Союза, генерал Федоров. Еще в 1943 году Федоров начал искать врагов среди партизан «дяди Пети» и даже арестовал нескольких командиров по подозрению в связях с националистами. И только когда из Москвы пришла команда «Людей Бринского не трогать», Федоров успокоился.
Но как оказалось, только на время. После войны он тоже стал литератором, и по некоторым данным, активно препятствовал выходу книг Бринского и их переводу на украинский язык.