Немецкий военнопленный нашел в Нижнем любовь на всю жизнь
Спустя 60 лет после первой встречи Клаус Фритцше продолжает писать Жанне Воронцовой нежные письма и присылать сладости.
|
| Клаус за 20 дней до плена |
|
| Такой была Жанна в 1947 году, когда Клаус влюбился в нее с первого взгляда |
|
| «Русский маскарад» - так Клаус называет свой костюм военнопленного |
|
| Свою первую нижегородскую любовь – деревенскую девушку Галину – Клаус разыскал спустя 54 года! |
|
| Спустя 55 лет после первой встречи Клаус приехал к Жанне в Новгород |
|
| Этот портрет Клауса уже много лет стоит на столе Жанны Дмитриевны |
|
| Жанна Дмитриевна бережно хранит все письма Клауса |
|
| До 80 лет Клаус поднимался в небо на планере |
|
| Клаус на руинах бывшего химзавода в Игумново |
|
| Нынешняя подруга Клауса – Маргот – так же, как и он инфицирована «русским вирусом» |
Они влюбились друг в друга с первого взгляда, на второй встрече поцеловались, а когда увиделись в третий раз, то не разлучались целых три дня. Обычная история? Не совсем, если учесть, что между первой и второй встречей прошло 12 лет, а счастливый уикенд состоялся лишь спустя… 55 лет после знакомства! Неординарную и отчасти сказочную историю своей любви – из тех, что на всю жизнь – нам рассказали 78-летняя нижегородка Жанна Воронцова и бывший немецкий военнопленный Клаус Фритцше, который недавно отметил 86-летие.
Клаус
Мне было 19 лет, и я рвался на войну, мечтал о подвиге. Но долго воевать не довелось. 20 июня 1943 года наш «Хейнкель» был сбит и упал в Волгу, а я сам попал в советский плен, где провел шесть долгих лет.
Поначалу была относительно сытая жизнь в лагере под Астраханью. Молодая врач Тамара Николаевна принесла мне учебник русского языка, и через месяц я уже переводил статьи из газеты "Правда". Спустя некоторое время женщина прямо спросила меня, люблю ли я ее. И я ответил, что да, но… как родную мать. С того момента моя жизнь стала невыносимой.
Один лагерь, второй, третий… Непосильная работа, скудный рацион. От исходных 72 кило веса во мне осталось 46. Я лазил по мусорным ямам в поисках рыбных голов, охотился за очистками картофеля, а военнопленные из румынских цыган научили, как готовить лягушек и змей. Я начал подозревать, что не переживу русского плена, как вдруг…
Как-то на берегу Клязьмы ко мне подошла пожилая цыганка, взяла руку и… с удивлением подняла на меня глаза. «Жить тебе сто лет», - сказала она.
Ну, думаю, раз такая долгая жизнь впереди, надо задумываться о будущей профессии. За семь суточных порций хлеба – 4 200 г – выменял учебник русского языка и принялся его штудировать. И в расчетах не ошибся: из покупки учебника со временем я извлек стотысячные проценты!
И вот Горьковская область, лагерь «Пыра на торфу». Тяжелая работа по перекладке рельсовых путей. Местность болотистая, иной раз приходится стоять в воде по пояс. Незаживающие язвы по всему телу...
А осенью 1945 года нас перебрасывают в Игумново, что под Дзержинском - на химзавод. Именно тогда я тайком, на подножке вагона впервые прокатился в Горький и увидел Ярмарку.
Зимой пришла цинга. Виной тому был однообразный рацион, который состоял из двух кило хлеба на день. У пленных кровоточили десны, расшатывались зубы, отнимались руки и ноги. От верной смерти спасались отваром еловой хвои.
Летом 1946 года меня с командой едва ползающих после цинги пленных направили в «командировку» за грибами и ягодами в деревню Перехваткино, что в Городецком районе. Там судьба свела меня с русской красавицей – 18-летней дочерью председателя колхоза Галей. Влюбился. Девушка ответила взаимностью. Встретились вечером за околицей, только сели на косогор у дороги, как раздались раскаты грома. Мы вскочили, стремительно поцеловались, и Галя убежала домой.
Я долго ждал от нее письма, надеялся, что Галя меня разыщет. Но так и не дождался. А в марте 1947 года я встретил любовь всей моей жизни – Жанну.
Жанна
Мы жили тогда в Ленинском районе. Мама воспитывала нас с сестрой одна, материально было очень тяжело, поэтому после восьмого класса я пошла работать в ДК имени Ленина.
И вот однажды в марте 1947 года нам объявляют: едем в Сормово с концертом для пленных немцев. Меня назначили конферансье. Подобрали длинное черное крепдешиновое платье, туфли на высоких каблуках. Красавицей я не была, но какая-то изюминка, видимо, присутствовала. Талия у меня была такая, что ее можно было обнять двумя ладонями. Красивые вьющиеся волосы. Выразительные глаза. В общем, молодым людям я нравилась.
И вот мы въезжаем на территорию лагеря. Надо же, какие эти немцы аккуратные! Волосы гладко зачесаны на пробор, а заплатки на одежде поставлены так, что не каждая русская мастерица так сумеет.
Ко мне подвели молодого немца. Он ударил каблуком в каблук, отвесил поклон. Блестящие манеры! Представляют: Клаус Фритцше, военнопленный, владеет русским языком. Будет стоять рядом со мной на сцене и переводить. Я глянула ему в глаза, и поразилась, какие они умнющие!
…И вот мы стоим за сценой в маленькой комнатушке метр на метр и, не отрываясь, смотрим друг на друга. Наверно, в тот момент все Купидоны разом выпустили нам в сердца свои стрелы. Мне надо идти номер объявлять, а я ничего не соображаю. Когда мы вышли на сцену, публика разразилась хохотом. Никак невозможно было скрыть, что мы влюблены друг в друга...
Клаус
Трудно передать словами то чувство, которое лавиной обрушилось на меня. Представьте себе красавицу в чистом смысле этого слова. Стройная фигура в длинном черном платье, голова приподнятая, чудесная прическа и блестящие глаза. Походка и все движения напоминают прима-балерину. Я остолбенел от удивления и восхищения.
Потом мы стояли друг против друга за сценой, беседовали и погружались глаза в глаза. И вот у меня вырывается негромкий стон. Жанна спрашивает: «Коля, что ты вздыхаешь?» Я отвечаю: «Жанна, если бы я был свободным человеком, ты пошла бы со мной вечерком погулять?». Ее ответ до сих пор звучит у меня в ушах: «Да!!!»
Жанна
Когда окончился концерт, я бросилась искать Колю. А его нет нигде! Так и уехала, его не увидав. В тоске по несбывшейся любви прошло два года.
И вот сижу как-то в ДК, а меня вызывают снизу: пришел немец. Я летела с третьего этажа как на крыльях! Но оказалось, что это не Клаус, а его знакомый Вольфганг. Он рассказал, что Колю недавно отправили на родину, и, уезжая, он сказал: «Найди Жанну и передай ей, что я не могу ее забыть, но не знаю, как найти».
А потом Вольфганг увидел в немецкой газете объявление: Клаус ищет работу технического переводчика. Вольфганг протягивает мне листок с Колиным адресам.
Я тут же бросилась писать Коле письмо. Закончила – а конверта в доме нет. Что делать? Нашла какие-то обрывки бумаги и сама склеила. Через месяц пришел ответ…
Клаус
То письмо от Жанны я сохранил до сегодняшнего дня. Смешанные чувства овладели мной, когда я взял его в руки. Советским строем сталинского времени не были предусмотрены дружба, любовь или брак граждан СССР с иностранцами. Вернуться в Россию, чтобы жениться на Жанне и жить там? Нет, это невозможно! Пригласить ее в Германию – это было бы похоже на издевательство. Из закрытой области, какой в те годы являлась Горьковская, за границу не выпускали. Переписка угасла сама собой. Оставалось только плакать, тосковать и мечтать.
Жанна
Прошло 11 лет. Мне шел 28-й год, но я так и не решилась выйти замуж, хотя предложения были. Стоило мне подумать о другом мужчине, у меня буквально рвотные позывы начинались. Вот как я любила Колю! А создавать семью без любви мне не хотелось.
И вот в 1958 году неожиданно приходит телеграмма. От Коли! Сообщает, что едет в командировку в Москву, и будет ждать меня в гостинице «Пекин». Колеблюсь: встречаться – не встречаться? У меня всего одно приличное платье, и одни же туфли – страшно разношенные. Да и на билет деньги нужны. Поделилась своими сомнениями с коллегами. Они были единогласны: ехать обязательно. И даже скинулись мне на билет по три рубля.
Клаус
С тех пор, как в 1949 году я вернулся в Германию, более тридцати лет меня мучил один и тот же страшный сон. Будто я нахожусь дома, но это лишь временная увольнительная, и я должен вернуться за решетку. Я затеваю побег, но путь мне преграждают чудовища в человеческом облике. Бегу, что есть сил, и просыпаюсь мокрый от пота...
В Германии я хорошо устроился. Открыл частное бюро, переводил с русского технические книги. И вот один из моих клиентов пригласил меня в качестве переводчика на международный конгресс в Москву. Я на седьмом небе от счастья: неужели удастся увидеть Жанну? За эти годы мне так и не удалось забыть ее...
Жанна
В назначенный час я вхожу в холл «Пекина». Кругом полно людей, и все выжидательно смотрят на дверь. Повернула голову: Коля! Шикарный костюм, модный галстук, волосы зализаны... Но почему-то он, как и все, тоже внимательно смотрит на дверь. Неужели не узнал? И тут мы вдруг как по команде глянули в глаза друг другу. Я улыбнулась во все 32 зуба. И Коля тут же бросился мне навстречу!
Мы идем гулять по Москве. Разговариваем так, будто расстались только вчера. Коля невзначай старается погладить мне руку. И я влюбляюсь в него во второй раз.
Клаус
Мы сидим на скамейке под Кремлевской стеной, греемся на солнце. Завидуем молодым парам, которые справляют свадебное торжество. Потом идем в гости к сестре Жанны. Сижу на кромке ее постели, когда она прилегла из-за сильной головной боли. О том, что могло бы быть, если бы сумели преодолеть дальнее расстояние еще в 1947 году, молчим...
Жанна
В тот вечер мы впервые поцеловались. Хотелось большего, но я нашла в себе силы устоять. Боялась, что останусь одна с ребенком. И Коля, наверно, тоже понял, что нам не стоит переходить этот рубеж. Он признался, что женат, у него растет дочка, и развод для него неприемлем.
Я рыдала. Коля тоже еле сдерживал слезы. Мы простились навсегда.
Клаус
Семейная жизнь у меня не заладилась. Когда в 26 лет я вернулся на родину, то бросился в объятия первой попавшей девушки, знакомой еще по школе. Прозрение наступило быстро – как только закончился медовый месяц...
Жанна
Я была раздавлена свалившимся на меня горем. Чтобы как-то развеяться, забыть о Коле, я отправилась в путешествие на Дальний Восток. Вернулась обновленная.
Вскоре меня познакомили с молодым конструктором Владимиром. Чем ближе мы сходились, тем больше я понимала, как он похож на Колю, и тем больше проникалась к нему симпатией. Так же, как и Коля, Володя в 19 лет был ранен на фронте, так же, как и Коля, много читал и был на все руки мастер. Сам построил катер, смастерил мотоцикл, возвел дачный дом... Мы поженились, у нас родился сын Костя. Я без утайки рассказала мужу все, что было у меня с Колей.
Клаус
Жанна как-то сказала мне, что больше всего боится немощной старости. А для меня самое страшное – это одиночество.
После 33 лет брака мы с женой развелись. И хотя я был уже немолод, надежда на страстное взаимное чувство меня не покидала. Я сошелся со вдовой своего приятеля - Аннелизой. Наслаждались поздней любовью ровно один год, а потом у моей подруги нашли рак. Любимая скончалась после полугода страданий…
Жанна
С нашего драматичного расставания в Москве прошло 30 лет. И вдруг в 1989 году раздается телефонный звонок: «Вас разыскивает гражданин Германии». Коля! Оказалось, что он пишет книгу воспоминаний, и хочет, чтобы я прочитала текст до публикации.
И вот из Германии полетели письма с новыми и новыми главами. Мы читали их вслух всей семьей и плакали.
А в 2000 году Коля сказал, что хочет приехать в Нижний. К себе я пригласить его не могла, у меня в это время муж лежал после инсульта. Но все устроилось как нельзя лучше. Оказалось, что Колин племянник Рюдигер с женой Альмут работают на Дзержинском предприятии германской фирмы «Кнауф» и снимают роскошную квартиру на Покровке.
Я посоветовалась с мужем, и он сказал, что не имеет ничего против нашей встречи с Колей. Когда он вышел из поезда на перрон, мы без слов бросились друг к другу и крепко обнялись. Толпа обтекала нас, а мы все стояли и стояли…
Клаус
После начала политической оттепели я был в Нижнем два раза – в 2000 и 2002 годах. Навестил Перехваткино и разыскал ту самую Галину – дочь председателя колхоза. Оказалось, что она, как и я, до сих пор не забыла тот поцелуй под раскаты грома…
Когда Жанна овдовела, мой племянник Рюдигер пригласил ее погостить в Германии. После отъезда из Нижнего они с женой поселились в двухэтажном доме в элитном городке Морицбург под Дрезденом. И вот Жанна приехала…
Жанна
Мы с Колей провели вместе три дня. На его машине исколесили всю Саксонию, осмотрели всевозможные достопримечательности. И Коля все время спрашивал:
- Жанна, тебе это нравится? А это? А этот автобан, по которому мы сейчас едем?
А я отвечала:
- Ваши автобаны мне, Колечка, очень нравятся. Только жаль, что с них никуда нельзя свернуть, чтобы поцеловаться...
Но, поразмыслив, я поняла, что менять жизнь мне уже поздно. Ну не могу я без России, без своего сына Кости, без своих подруг по подъезду, без черного хлеба, в конце концов! И мы с Колей вновь расстались…
Клаус
Я не видел Жанну уже семь лет. Но мы регулярно общаемся по телефону и переписываемся. Она присылает мне трогательные подарки: статуэтку цыганки – символ пророчества, которое мне было сделано на Клязьме, освященный колокольчик….
Жанна
Слов нет, как передать Колину чуткость! Как-то я получила пенсию, а у меня разрезали сумку и все до копейки вытащили. В этот день как раз позвонил Коля, и я рассказала ему о своем несчастье. Он сдержанно посочувствовал, а через несколько дней мне позвонили: «Жанна, загляните в почтовый ящик». Как же я обрадовалась, когда обнаружила там конверт с крупной суммой денег в немецких марках! Спасибо Колечке!
Клаус
Я ушел в отставку в 71 год, но жизнь у меня по-прежнему очень насыщенная. До 80 лет я поднимался в небо на планере. Каждое утро езжу на велосипеде, сам вожу машину. Освоил Интернет, теперь пишу мемуары. У меня уже вышло две книги воспоминаний на русском языке: «Вынужденная посадка. Записки немецкого военнопленного» и «Цель – выжить. Шесть лет за колючей проволокой». По электронной почте я переписываюсь со множеством русских читателей.
Когда мне стукнуло 82 года, я встретил вдову русского военного, притом, коренную немку – Маргот Ковалеву, энергичную, интеллигентную, очень веселую и нежную женщину. Я шесть лет провел в России как пленник, она шесть лет жила на Украине с мужем и двумя дочерьми. Мы с ней оба очень хорошо знаем, что такое быть инфицированными «русским вирусом». Живем вместе пятый год в любви и гармонии.
Жанна
Вот уже много лет на столе у меня стоит портрет Коли. Каждое Рождество я получаю от него большую коробку саксонских пряников, а ежемесячно он присылает мне по шестьдесят евро.
Пару лет назад я поскользнулась и сильно упала. Узнав об этом, Коля купил специальные приспособления в виде шипов, которые надеваются на обувь. Походил, опробовал и тут же прислал мне такие же. Теперь я выхожу на лед без страха. Какой он все-таки чуткий!
А письма знаете, какие пишет? Начинаются они так: «Здравствуй, Жанна, богиня моего сердца!», а заканчиваются: «Вечно твой Коля»…