Владимир Ермаков: «Не кутаю горло в шарфик»
Ведущий бас оперного театра – о счастливом случае, любви, детях, великих и ... хамстве.
...Великий тенор Сергей Лемешев говорил ему: «Володя, если бы у меня был твой голос, я бы пел в Америке». Прима Большого театра Ирина Архипова как-то заметила: «Знаете, вы очень хорошо поете». А в Дюссельдорфе благодарная публика целых 17 минут аплодировала ему после спектакля «Борис Годунов»! Все это – о ведущем басе нашего оперного театра, народном артисте Владимире Ермакове.
В следующую пятницу, 3 ноября, в преддверии Дня народного единства, Владимир Николаевич исполнит главную партию в опере «Иван Сусанин». Напомним, о возвращении этого спектакля на нижегородскую сцену очень радел губернатор Шанцев...
«Фросе Бурлаковой такое и не снилось»
-Владимир Николаевич,голос вам достался в наследство от родителей?
-У мамы был неплохой голос, у отца – слух, а во мне, видимо, все это совместилось. Еще в детстве я плакал, когда мама пела мне про зайчика и лисичку. В детсаде был запевалой хора, а в шесть лет даже пел по радио – опять что-то про зайчика. Однако после школы пошел учиться на машиниста тепловоза Днепропетровский техникум. Это было и престижно, и денежно.
-Почему же не сложилось с карьерой машиниста?
-Потому что я встретил на своем пути личность – Василия Сидоровича Товкеса, начальника транспортного отдела и руководителя хора, бывшего разведчика, боксера и каратиста, обладателя пяти вузовских дипломов. Знаете, он мне чем-то Путина напоминает...С тех пор 45 лет прошло, а мы до сих пор дружим.
Так вот, как-то он услышал мое пение и сказал: «Из вас может получиться хороший вокалист, но придется очень много трудиться». И с этого момента я каждый день в течение полутора лет ходил к нему на занятия. Шаляпина его учитель Усатов бил линейкой по голове, и тот от него прятался. На меня же Василий Сидорович даже голоса ни разу не повысил, но часто повторял: «Не так-то просто, Вовочка, стать хорошим певцом. Если бы все было так просто, под каждым кустом уже по Шаляпину бы валялось».
И вот на гастроли в Днепропетровск приехал Свердловский оперный театр. Я набрался смелости и заявился в гостиницу к народному артисту Яну Вутирасу. Спел. Он наказал мне ехать в Свердловскую консерваторию к некоей Щелоковой. Я почувствовал некоторое головокружение от успеха и заявил всем, что меня зачислили в консерваторию. Бросил техникум и уехал в Свердловск.
-Однако, догадываюсь, в Свердловске вас вовсе не встретили с распростертыми объятиями...
-Точно. Приехал летом, в городе никого нет. Отправился искать эту Щелокову на даче, шлепал по тайге, меня там волки и медведи запросто могли сожрать. Таких приключений, как у меня, даже у Фроси Бурлаковой нае было!
-И как? Нашли ее?
-К полуночи выбрался к ее даче. Она, добрая женщина, накормила меня и уложила спать. Утром послушала, как я пою, и сказала: «Езжай домой, в Днепропетровск, а мы тебе вызов пришлем». Уехал я, жду, а вызова нет. Собрался и опять приехал в Свердловск. Уже думал, что начну учиться. А меня взяли только на подготовительное отделение: у меня никакого музыкального образования не было.
Кем я только в эти годы не работал: и контролером трамвая, и грузчиком, и рабочим сцены! Но самое запоминающееся – это как я в «Борисе Годунове» к великому Штоколову выходил в роли прислужника с топориком. А потом... Был как-то в Москве, проходим мимо Гнесинки, зашел, спел... Так и остался там учиться.
«Бондарчук поднимал за меня тост»
-Ваш совет молодым и талантливым: как пробиться в жизни?
-Помимо таланта,нужны еще трудоспособность, счастливый случай и поддержка. Без нее будет трудно удержаться, если кругом акулы, а тут ты пришел со своей яркой личностью. Вот чего мне всегда не хватало, так это поддержки.
-Но, с другой стороны, когда сам за себя – это закаляет и наполняет чувством здоровой гордости.
-Закаляет и наполняет, конечно. Но вряд ли бы Шаляпин состоялся, если бы у него не было Мамонтова. Он ему сказал: «Пой, за все уплачено». У меня таких покровителей не было. А творческому человеку нужен фактор спокойствия. Это не значит, что надо 30 лет сидеть в одном театре. Шаляпин ни в одном театре подолгу не пел. А когда про него говорят с придыханием: «Он 40 лет на одном месте», мне хочется сказать: «А кто его куда приглашал? Кто его знает?»
-Вы ведь много театров сменили?
-Да,это уже седьмой. Я вел далеко не благообразную жизнь. И романы были бурные, и рестораны, и гульбища... Знаете, я никогда не кутал себе горло шарфиком: «Ой, здесь немножечко дует». Некоторые певцы и летом в 40 градусов не купаются, все шарфиком горло прикрывают. Встречал я в жизни одного такого тенора. К нему один наш бас как-то подошел: «Вить, дай пятерку до зарплаты». Он: «Ой, нет, не могу». А бас в это время как раз чихал и кашлял. Вот он его и припугнул: «Дай, говорю, а то дыхну на тебя и простужу!» Тот быстренько дал.
Да все знаменитые певцы – Володя Атлантов, Муслим Магомаев – и курили, и выпивали. Если в меру, то это ничему не мешает.
-Попасть в Большой театр – великая честь. Как вам это удалось?
-Все тот же случай. Бондарчук ставил «Мазепу» и никак не мог найти исполнителя на главную роль. А я только что исполнил в Мариинке Мазепу. Пришел к Бондарчуку, спел. И он подходит ко мне и на украинском говорит: «Та гдэ ж це вы булы, такий велыкий?» Уже на следующий день я репетировал... За два месяца до смерти Сергея Федоровича я гостил у него на даче. И он произнес в честь меня тост: «Давайте выпьем за талантливейшего, истинно русского человека». Было очень приятно.
«Дочери встретились через 20 лет»
- А в Нижний вас как занесло?
- До этого я в Нижнем был единственный раз – в 1969 году. Честно признаться, оперный театр показался мне тогда каким-то сараем. И вот 30 декабря 1988 года мне звонят в Минск: «Заболел солист, не могли бы вы приехать 2 января?» Гастролировать было выгодно по деньгам, и я согласился. Спел с большим успехом «Травиату». А потом приехал сюда в марте. Спел «Князя Игоря», и вот после этого Анна Дмитриевна (директор оперного театра) обратила на меня внимание. Предложила остаться в Нижнем. А через год мы с ней соединились.
- Женившись на Анне Дмитриевне, вы, наверное, получили ту поддержку, которой вам всегда не хватало?
- В какой-то степени, да. Придя сюда, я знал, что у меня не будет «мешальщиков». Но и Анна Дмитриевна, наверное, получила от меня поддержку. Она ведь только только начинала работать в этой должности. Наш брак – это тот случай, когда двое, слившись, дают толчок в первую очередь делу...
- И у вас, и у Анны Дмитриевны за спиной уже были браки..
- Она моя третья жена. От двух первых браков у меня две дочери: одной 37 лет, другой 22 года. В прошлом году они впервые встретились и в первый же вечер сошлись как родные. Прямо как в индийском кино.
- В околотеатральных кругах судачат о вашей вспыльчивости и гневливости. Это правда?
- Правда. Загораюсь моментально . Но так же быстро отхожу. Если вижу какую-то несправедливость, могу об этом сказать в резкой форме. Была тут кассир в одном гастрономе, всем хамила, И на меня тоже нагавкала. Ну, я не выдержал и наорал на нее. На грани цензуры. Подействовало! Стала шелковая!
- И в потасовках участвовали?
- Как и всякий нормальный мужик. Как-то в Чебоксарах подошли двое. Один ударил меня по голове, сбил шапку. Я им немножечко накостылял – все-таки в свое время боксом занимался. Поднял со снега шапку и пошел в гостиницу. А там гляжу: шапка-то не моя! Обратился к знакомому следователю, так потом эти парни сами пришли к нему, извинялись и шапку вернули.
- Что вы делаете, чтобы продлить молодость?
- Уже 45 лет я каждый день по 40 минут делаю зарядку.
В детстве – с камнями, сейчас – с гантелями. Это у меня как зубы почистить.
...Когда я начинал, мой учитель Василий Сидорович говорил: «Придется очень нелегко». «А я и не боюсь», - сказал я И вот уже 45 лет не боюсь...